|
Garshin.Ru |
|
Лексиконы |
|
Пишите |
|
|
Для установления родства двух или нескольких языков сравнительное языкознание использует метод идентификации морфем - морфем с чисто лексическим, лексико-грамматическим, словообразовательным и формообразовательным значениями. В тех случаях, когда сравниваемые языки связаны достаточно близким языковым родством, сам факт такого родства с очевидностью вытекает из многочисленности идентифицируемых элементов и в особенности из существования в сравниваемых языках целого ряда сопоставимых систем, состоящих из тождественных по происхождению морфем, - системы числительных и местоимений, системы именной флексии, системы глагольных времен и т.п. Иначе обстоит дело, если предполагается, что сравниваемые языки могут быть связаны лишь очень отдаленным родством, т.е. что исходная языковая система отделена от дочерних систем весьма значительным промежутком времени. В этом случае следует ожидать. утраты значительной части тождественных по происхожденипо морфем и - как результат этого процесса - разрушение старых генетически тождественных систем морфем и замену их новыми, уже несопоставимыми.
В то же время, если родство сравниваемых языков не является столь отдаленным, что тождественные по происхождению элементы оказываются полностью вытесненными, следует ожидать, что определенное, хотя и весьма ограниченное, число наиболее устойчивых языковых элементов исходного языка-основы, составляющее ядро морфологических, словообразовательных и лексических систем языка, будет сохранено дочерними системами. Именно такая ситуация наблюдается при сравнении 6-ти языковых семей. Несмотря на резкие различия систем этих праязыков Старого света, на праязыковом уровне можно обнаружить целый ряд знаменательных морфемных тождеств именно в составе наиболее устойчивых морфологических, словообразовательных и лексических элементов.
С другой стороны, при сопоставлении двух или нескольких заведомо неродственных (например, искуственно построенных) языков всегда обнаруживается определенный процент случайных сходств морфем, тем более высокий, чем менее строгими бупут критерии формального и семантического тождества. По-видимому, необходимо специальное доказательство того, что обнаруженные между сравниваемыми языками сходства не являются случайными, а указывают на отдаленное языковое родство. Подобное доказательство, очевидно, желательно и при исследовании сходств 6 рассматриваемых в данной работе языковых систем, т.е. шести праязыков Старого света, так как различия между ними столь велики, что препполагаемое родство может быть лишь весьма отдаленным. Мы можем предложить для этой цели следующий способ оценки характера собранных сходств, не зависящий от процедуры их собирания.
Рассмотрим сходства морфем с лексическим значением, не имеющим дескриптивный характер, и не относящихся к кругу сколько-нибудь часто заимствуемой лексики, Возьмем сходства между тремя парами, составлениыми тремя любыми из сравниваемых шести праязыков, например, между индоевропейским и уральским, индоевропейским и алтайским, уральским и алтайским. На основании материала сравнительного словаря таких сходств насчитывается х, у и z. Эти сходства, повидимому, могут быть либо немотивированными, т.е. являться результатом случайного совпадения, либо мотивированными - и в этом случае могут указывать лишь на генетическое родство каждой пары сравниваемых праязыков, так как два других источника мотивированных совпадений — заимствованние и "элементарное сродство" - были устранены при отборе сходств. Предположим, что данные сходства - результат случайных совпадений, тогда по теории вероятностей число сходств, общих для всех трех сравниваемых языков должно быть близким к числу в пределах от √x до √z. Действительное же число троичных сходств индоевропейского, уральского и алтайского равно А, т.e. в несколько раз выше ожидаемого. И обратно, если это число троичных сходств А является результатом случайного совпадения, числа случайных совпадений между индоевропейским и уральским, индоевропейским и алтайским, уральским и алтайским должны быть близки числу А², которое в несколько раз превышает действительное число таких совпадений и самой своей абсолютной величиной свидетельствует о ложности исходной посылки. Аналогичные подсчеты читатель может проделать для 4, 5 и 6 рассматриваемых языков или для 3 пар любых других 3 языков из рассматриваемых шести; во всех случаях действительное число сходств 3, 4, 5 и 6 сравниваемых языков будет значительно более высоким, чем ожидаемая в результате случайного совпаления величина. По-видимому, распределение обиаруживаемых сходств не может объясняться случайностью, а является мотивированным: такое распродоление указывает на то, что 6 рассматриваемых языков связаны отношениями языкового родства.
Этот вывод едва ли может быть опровергнут предположением о том, что для достаточно отдаленного периода следует постулировать заимствование таких языковых элементов, которые обычно не заимствуются в известных ныне языках, - названия элементарных действий, частей тела, местоимений, некоторых словообразовательных и морфологических элементов; мотивированный характер сходств шести праязыков в этом случае объяснялся бы заимствованием. Действительно, можно допустить заимствование отдельных из перечисленных выше наиболее существенных элементов языковой структуры. Но как показывают приводанные в этой работе данные, в каждом праязыке представлена охватывающая все стороны языковой структуры совокупность десятков таких элементов, сходных с соответствующими элементами других сравниваемых языков. Более того, несмотря на отдаленное родство шести праязыков, в большинстве их достаточно отчетливо сохранены некоторые наиболее устойчивые системы тождественных по происхождению морфем - прежде всего системы личных, указательных и вопросительных местоимений ). Заимствования в таких масштабах означают практически заимствование всей языковой структуры, переход на новый язык, что вновь приводит нас к выводу о генетическом родстве рассматриваемых праязыков.
).